обновлено в 18:00 / 
-25..-24
-28..-26
-26..-25
-32..-30
Александр, ну еще бы немного фоток, хотя б на телефон.
11 ноября 2009, 11:07
Мысли из Монголии
Еще менее двух десятков лет назад некоторые отчаянные советские головы считали Монголию «шестнадцатой республикой». Мы потомкам ига привезли все – от марксизма-коммунизма до мартеновских печей и розеток.
Потом, запутавшись в собственных перестройках, на полтора десятилетия забыли о соседе. А он в ответ стал забывать нас…
Мадам Грицацуева
Столичный аэропорт некогда братской страны открывается сразу за пологими сопками (мой перелет и Благовещенска в Улан-Батор и обратно через Москву по времени был сродни легендарному чкаловскому), аэрофлотовская «тушка» привезла в Монголию звезд советского кино.
Первой на трап пустили «тяжелую артиллерию» Наталью Крачковскую, самая большая отечественная актриса заставила взвизгнуть от счастья монголку-пограничницу.
Юрий Назаров с Зинаидой Кириенко, вышедшие следом, просто положили на лопатки всю таможенно-пограничную службу главного аэропорта страны.
Воздушные поцелуи налево, автографы направо – как прошли границу, я и не заметил.
Мадам Грицацуеву, несмотря на весовую категорию, просто внесли в автобус раскосые поклонники ее таланта.
Улан-Батор – это как наш Свердловск двадцатилетней давности, время там просто остановилось.
Советские многоэтажки вперемешку с белыми каплями юрт, убитые вусмерть дороги с открытыми канализационными люками.
Вместо уличных телефонов-автоматов на тротуарах сидят разновозрастные монголки с радиотелефонами на коленях.
Платите тугрики и звоните куда хотите…
Грязный и залитый бурой краской памятник Ленину смотрелся чужеродным зубом в пустом старушечьем рте.
Лучшая гостиница столицы, тезка Улан-Батора, носит статус пятизвездочного Hotel, но на самом деле тянет на полноценных три звезды.
С все понимающим по-русски, и засыпающим на ходу персоналом с вечной бараниной на шведском столе.
Монголки любят искренне…
Официально в Улан-Баторе проживает порядка миллиона человек, на самом деле – кто их считал. Любой монгол может запросто привезти из необъятной степи свою юрту и поставить ее в любом понравившемся ему столичном пригороде.
– Адрес тут найти дело гиблое, третья юрта за зеленым магазином… Это самое реальное, что могут сказать местные о своем месте дислокации, – просвещал меня Павел, молодой российский дипломат.
Уставший от кабинетного безделья, он с радостью стал моим монгольским гидом.
Когда мы с ним заехали в глубь столичных юрт, окрестные собаки просто сошли с ума и залились отчаянным лаем, самые смелые кобели норовили поднять ногу на посольскую иномарку…
Петляя между кособоких заборов из неотесанного горбыля, и по инерции матерясь на докучавших псов-провожатых, вслед за третьим секретарем посольства ныряю в провал калитки.
В небольшом дворе две юрты с макушки одной из них шел сизый печной дымок.
Молодуха, развешавшая белье на проволоке едва не лишилась чувств от растерянности, увидев нас.
Скороговорка Павла на гортанном языке все расставила по своим местам. Минута – и мы внутри теплого жилья потомков Чингисхана.
Внутри все по-советски родное – куцый диван, приземистое кресло, полированный сервант с нашим хрусталем во чреве. Посредине буржуйка.
Главным богатством этого жилища была крохотная девчушка в памперсе и с пустышкой во рту.
– Красивая правда? – спросила счастливая мама.
– Да! – искренне выдохнули мы.
Женщина представилась Ендонжамц (имя переписываю по буквам с блокнота).
– В Улан-Баторе живем полтора года, до этого жили в степи. Тут прокормиться легче…
Кормиться в Монголии и правда не сложно, основная еда – мясо – стоит недорого, а так любимая кочевниками конина – просто сущие копейки.
К слову, средняя зарплата врача, учителя в этой стране не больше ста двадцати долларов. (На конину хватит! Прим. авт.).
Выруливая из юрточного поселка к цивилизации из многоэтажек, мы завели вечный мужской разговор.
– Монголки очень эмоциональные, проститутка запросто может расчувствоваться и не взять с тебя ни копейки денег…
Павел живет в Улан-Баторе вторую командировку, в первую был не женат. Ну, естественно, была у него подруга монголка, однажды в порыве чувств он схватил ее на руки и отнес на кровать.
– Она разрыдалась как ребенок, я долго не мог понять, в чем дело. Что я сделал не так? – затягиваясь «Парламентом», говорил Пашка.
– Потом выяснилось, что она представить себе не могла, что женщину можно на руки взять…
«Китайцев боятся панически…»
Малонаселенная и большая по площади Монголия панически боится экспансии большой семьи китайского соседа.
Об этом говорили многие местные, досадуя на участившиеся монгольско-китайские браки.
Эта страна чем-то незримым похожа на нас, практически полное отсутствие приличных дорог, танцы под «ВИА Гру» и Сердючку почти в любом кафе. (Кстати, «Лаша Тумбай», за что проводница всех времен и двух народов пострадала в России, по-монгольски означает «трехлетняя корова». Прим. авт.).
Водку любят, просто не то слово.
Пьяный монгол, матерящийся на отборном русском – «Аншлаг» отдыхает…
Королевой стола тут считается баранина во всех видах и количествах, жиропотом пахнет даже в аптеках…
Надо видеть, как монголы забивают баранов: крошечный надрез на брюхе, через который пальцами мгновенно передавливается брюшная аорта.
Обезумевший баран, не произнося ни звука, вываливает из орбит глаза и гибнет, по-моему, даже не успев ничего понять…
Так здесь было века назад и так еще, без сомнения, будет и через сто лет…
Самой роскошной считается баранина, с которой при забое не упало ни капли крови.
А так страна степей пустынна и по-прежнему молится идолам и Будде в вперемешку. Здесь шаманам верят больше, чем врачам, пьют русскую водку и с ностальгией вспоминают советскую жизнь, когда «старший брат» учил, кормил, растил и строил. Времена прошли, люди остались…
Мы в 1945 году перевели соседей-кочевников на родную кириллицу, с той поры так все и осталось: вроде бы и по-русски, но в тоже время ничего не понятно.
Еще менее двух десятков лет назад некоторые отчаянные советские головы считали Монголию «шестнадцатой республикой». Мы потомкам ига привезли все – от марксизма-коммунизма до мартеновских печей и розеток.
Потом, запутавшись в собственных перестройках, на полтора десятилетия забыли о соседе. А он в ответ стал забывать нас…
Мадам Грицацуева
Столичный аэропорт некогда братской страны открывается сразу за пологими сопками (мой перелет и Благовещенска в Улан-Батор и обратно через Москву по времени был сродни легендарному чкаловскому), аэрофлотовская «тушка» привезла в Монголию звезд советского кино.
Первой на трап пустили «тяжелую артиллерию» Наталью Крачковскую, самая большая отечественная актриса заставила взвизгнуть от счастья монголку-пограничницу.
Юрий Назаров с Зинаидой Кириенко, вышедшие следом, просто положили на лопатки всю таможенно-пограничную службу главного аэропорта страны.
Воздушные поцелуи налево, автографы направо – как прошли границу, я и не заметил.
Мадам Грицацуеву, несмотря на весовую категорию, просто внесли в автобус раскосые поклонники ее таланта.
Улан-Батор – это как наш Свердловск двадцатилетней давности, время там просто остановилось.
Советские многоэтажки вперемешку с белыми каплями юрт, убитые вусмерть дороги с открытыми канализационными люками.
Вместо уличных телефонов-автоматов на тротуарах сидят разновозрастные монголки с радиотелефонами на коленях.
Платите тугрики и звоните куда хотите…
Грязный и залитый бурой краской памятник Ленину смотрелся чужеродным зубом в пустом старушечьем рте.
Лучшая гостиница столицы, тезка Улан-Батора, носит статус пятизвездочного Hotel, но на самом деле тянет на полноценных три звезды.
С все понимающим по-русски, и засыпающим на ходу персоналом с вечной бараниной на шведском столе.
Монголки любят искренне…
Официально в Улан-Баторе проживает порядка миллиона человек, на самом деле – кто их считал. Любой монгол может запросто привезти из необъятной степи свою юрту и поставить ее в любом понравившемся ему столичном пригороде.
– Адрес тут найти дело гиблое, третья юрта за зеленым магазином… Это самое реальное, что могут сказать местные о своем месте дислокации, – просвещал меня Павел, молодой российский дипломат.
Уставший от кабинетного безделья, он с радостью стал моим монгольским гидом.
Когда мы с ним заехали в глубь столичных юрт, окрестные собаки просто сошли с ума и залились отчаянным лаем, самые смелые кобели норовили поднять ногу на посольскую иномарку…
Петляя между кособоких заборов из неотесанного горбыля, и по инерции матерясь на докучавших псов-провожатых, вслед за третьим секретарем посольства ныряю в провал калитки.
В небольшом дворе две юрты с макушки одной из них шел сизый печной дымок.
Молодуха, развешавшая белье на проволоке едва не лишилась чувств от растерянности, увидев нас.
Скороговорка Павла на гортанном языке все расставила по своим местам. Минута – и мы внутри теплого жилья потомков Чингисхана.
Внутри все по-советски родное – куцый диван, приземистое кресло, полированный сервант с нашим хрусталем во чреве. Посредине буржуйка.
Главным богатством этого жилища была крохотная девчушка в памперсе и с пустышкой во рту.
– Красивая правда? – спросила счастливая мама.
– Да! – искренне выдохнули мы.
Женщина представилась Ендонжамц (имя переписываю по буквам с блокнота).
– В Улан-Баторе живем полтора года, до этого жили в степи. Тут прокормиться легче…
Кормиться в Монголии и правда не сложно, основная еда – мясо – стоит недорого, а так любимая кочевниками конина – просто сущие копейки.
К слову, средняя зарплата врача, учителя в этой стране не больше ста двадцати долларов. (На конину хватит! Прим. авт.).
Выруливая из юрточного поселка к цивилизации из многоэтажек, мы завели вечный мужской разговор.
– Монголки очень эмоциональные, проститутка запросто может расчувствоваться и не взять с тебя ни копейки денег…
Павел живет в Улан-Баторе вторую командировку, в первую был не женат. Ну, естественно, была у него подруга монголка, однажды в порыве чувств он схватил ее на руки и отнес на кровать.
– Она разрыдалась как ребенок, я долго не мог понять, в чем дело. Что я сделал не так? – затягиваясь «Парламентом», говорил Пашка.
– Потом выяснилось, что она представить себе не могла, что женщину можно на руки взять…
«Китайцев боятся панически…»
Малонаселенная и большая по площади Монголия панически боится экспансии большой семьи китайского соседа.
Об этом говорили многие местные, досадуя на участившиеся монгольско-китайские браки.
Эта страна чем-то незримым похожа на нас, практически полное отсутствие приличных дорог, танцы под «ВИА Гру» и Сердючку почти в любом кафе. (Кстати, «Лаша Тумбай», за что проводница всех времен и двух народов пострадала в России, по-монгольски означает «трехлетняя корова». Прим. авт.).
Водку любят, просто не то слово.
Пьяный монгол, матерящийся на отборном русском – «Аншлаг» отдыхает…
Королевой стола тут считается баранина во всех видах и количествах, жиропотом пахнет даже в аптеках…
Надо видеть, как монголы забивают баранов: крошечный надрез на брюхе, через который пальцами мгновенно передавливается брюшная аорта.
Обезумевший баран, не произнося ни звука, вываливает из орбит глаза и гибнет, по-моему, даже не успев ничего понять…
Так здесь было века назад и так еще, без сомнения, будет и через сто лет…
Самой роскошной считается баранина, с которой при забое не упало ни капли крови.
А так страна степей пустынна и по-прежнему молится идолам и Будде в вперемешку. Здесь шаманам верят больше, чем врачам, пьют русскую водку и с ностальгией вспоминают советскую жизнь, когда «старший брат» учил, кормил, растил и строил. Времена прошли, люди остались…
Мы в 1945 году перевели соседей-кочевников на родную кириллицу, с той поры так все и осталось: вроде бы и по-русски, но в тоже время ничего не понятно.
метки: монголия, путешествия.
