Шепчет погода,

Качаются лодочки.

Эх, колбасы бы, селедки

И – водочки!

Ах, непогодушка,

Ах, холодинушка.

Что же ты трезвый

Сегодня, детинушка?

Выпей с друзьями,

Хлопни по стопочке,

Пусть все проблемы

Будут до попочки…

Часть 1

Встречи в дороге, порой, случаются запоминающиеся. От таких встреч остаются самые яркие впечатления. Может быть потому, что они мимолетные: соприкоснулись два человека какими-то общими интересами: в разговоре ли о детях, семьях, и – разлетелись в стороны. Словно пылинки ветром разнесло. Но у каждой из них своя история и судьба. Только позже, в иной обстановке, осмыслив мимолетное знакомство, осознаешь, что оно - знаковое …

Перрон небольшого провинциального городка был практически пуст. Скорые поезда здесь не останавливались, а местный должен был подойти только через час.

Май баловал теплом и солнцем. Цвели сады и ветви цветущих черемух склонялись почти до земли, осыпая белым цветом серый асфальт и крашеные скамейки. На одной из них сидел молодой мужчина.

Чтобы скоротать время в ожидании своего поезда, я присел подле, и мы разговорились. Говорили о погоде, о планах на урожай, о политике. Обычный треп в ожидании отъезда . И вряд ли отложился бы он в памяти, сколько бывает подобных мимолетных встреч, если бы наш разговор невзначай не свернул в иную колею, в иное русло.

-А Вы крещеный, - заметив у меня крестик, спросил Михаил, так звали собеседника, - или носите его ради приличия, как дань моде?

Довелось мне как-то с одним знакомым попытаться закрутить одну авантюру. Захотели мы, чтобы в нашем правовом государстве восторжествовал закон, а не деньги. Дело было нужное, общественно полезное, рискованное, посему попахивало авантюрой.

В справедливый бой мы вступали с пакетом документов, так что в любом случае были бы правы. Только перед самой «атакой» знакомый сдулся. Мне никто не отзванивался, а вот ему позвонили и мягко намекнули на определенные последствия. Ладно бы он поднял лапки кверху – алягер ком алягеро, так нет же, выставил крайним не себя, хотя заваривал эту кашу именно он. А потом, ночью, позвонил и сказал мне, что я такой-то и такой, что во всем виноват именно я, что знать он меня больше не желает. Было обидно за проваленное дело и предательство. А на другой день знакомый заявился как ни в чем было ко мне на работу, поздоровался и сказал, что решил подойти к делу с другого бока.

Увы, для меня он перестал существовать как личность.

Я сам далек от совершенства. Закоренелому грешнику, неисправимому лентяю, зануде мне никогда и в голову не приходило себя ставить выше других, но и предавать других не приходилось. Спасибо, что попался на пути такой человеке, как этот знакомый.

В ответ ему   не было сказано ничего. Зачем? Его не исправишь. Как и меня, все еще верящего в торжество справедливости   и людей.

Охраняя детский сон

Ходит ночка вдоль окон.

Тихо меряет шажочки,

-Тихо! – шепчет жабе в бочке.

Спит малыш, приятно ночке,

Что прижал он ручку к щечке,

Спи и улыбается,

Страхами не мается.

Ночка шепчет: «Эй, Луна!

Нынче ты никак полна?

Перестань светить в окошко,

Видишь, спит как сладко крошка?»

Охраняя детский сон,

Ходит ночка вдоль окон,

Малышом любуется,

Сном его балуется…

Друзья мои!

Перо сейчас

Приравнено к штыку.

Не время тем идти в запас,

Кто в боевом полку.

(В. Маяковский, «Домой», 1926 г.)

Труд журналиста подобен стальной пластине: или ты прогибаешься под власть, или, вибрируя, но не сдаваясь,  принимаешь на себя ее «пушечные ядра», высказывая объективную – противоположную власти  точку зрения.

Недавно попался мне в руки журнал «Журналист» № 6. Не без интереса прочел я статью корреспондента газеты «Молот» (г. Ростов-на-Дону) Сергея Беликова. Как перекликнулось его мнение с моим! Его опыт работы с чиновниками с моим. Поэтому, с разрешения читателей, приведу пару выдержек из статьи «Надо ли журналисту дружить с властью?», дав повод моим землякам поразмышлять над  вопросом:  «Кого мы выбираем своими слугами?».

Суть статьи в следующем. Журналист обращается к вновь избранному главе (господину В. П.) района с просьбой прокомментировать его критический материал. То есть, ответить адекватно.

Как просто счастье: дождь, гроза,

Зелёная трава под солнцем.

И в огород забрёдшая коза,

И куст полыни под оконцем.

Федор Матвеевич был обычным  столяром. Невысокого роста,   пожилой, сухонький, на работе он носил всегда одну и ту же одежду: стираный серый халат и старый берет, вышедший из моды еще в послевоенное время. Тяжелые кожаные ботинки дополняли его неброский наряд. Федор Матвеевич никогда не унывал. Если у него было хорошее настроение, он что-то напевал вполголоса. Если что-то не ладилось  или подводило здоровье, он молча выполнял свою работу, которой владел в совершенстве. И еще, никто никогда не видел этого человека выпившим. Даже на большие праздники, помеченные в календаре красным цветом. Даже после проведения традиционного весеннего Ленинского субботника. Все дело в том, что Федор Матвеевич был верующим. До памятной ныне многим перестройки оставалось всего ничего...

-Садись, - пригласил он меня однажды, когда я зашел в его столярную мастерскую по делу, - чай будешь?

Так, за чашкой горячего ароматного чая мы и разговорились. Впервые, хотя знали друг друга больше года.

Через пыльные стекла в помещение проникал солнечный свет и золотил сметенные к стене желтые древесные стружки.

-Ответь, - сказал Федор Матвеевич, - для чего ты живешь на свете?

 Некоторые назвали бы мое увлечение краеведением, я же называю его Большой Любовью к малой родине.

Райчихинск – тихий маленький городок, сонно дремлющий летом меж желтых сопок – отвалов. Отвалы – это старые угольные выработки. Черное «золото» вокруг города  открытым способом добывают 80 лет, поэтому изумрудная провинция   с населением порядка 20 тысяч человек, как подсолнухами окружена ярко-желтыми холмами на десятки километров вокруг. Зимой эти холмы спят, занесенные снегом, а с приходом тепла они оживают: покрываются «пеной» зеленых кустарников и небольших рощ, зарастают травой.

Отвалы – это нескончаемые лабиринты оврагов и десятки озер. Это особое место с особой энергетикой, которому нет  достойных аналогов в России.

Сегодня зашел по делам на почту. Впереди стоит женщина.

-Мне две «Жизни», пожалуйста, «Мадонну» и раскраску за 26 рублей, - говорит она в окошечко. И я понимаю, что «Жизни» - это газеты…

Всегда корю себя за то, что склонен к ассоциациям. Вот и в этот раз подумалось: «Эх, можно было бы вот так на почте прикупать себе парочку настоящих жизней – пусть даже каждая  по несколько лет, сколько бы я тогда дел полезных свершил! Скольких ошибок избежал! Насколько больше была бы моя любовь к ближнему и ничтожней ненависть! Насколько меньше было бы моё желание больше зарабатывать   и осознаннее  желание помогать другим…»

Если бы у вас была возможность начать всё заново, что стало бы главным для Вас в этот раз? А?...

Недавно меня остановила на улице знакомая – пожилая женщина, и стала изливать свою точку зрения (именно изливать, иначе не скажешь) на национальный вопрос, который в ее устах сводился, примерно,  к следующему:

-Они нас, русских не любят, ведут себя по-хамски, по-хозяйски, а зачем тогда живут в России? Пусть уезжают!

О ком именно говорила женщин,  не столь суть важно. Я знаю одно – она права. Нас, русских, не любят. Многие представители национальных меньшинств, приезжающие в Россию и открывающие в ней свой бизнес (для иного они сюда и не едут, исключение составляют народности, безропотно принявшие клеймо «гастарбайтеров»), презирают тех, за чей счет они кормятся и кормят свои многочисленные семьи на родине. Но кто в этом виноват? Они? Вряд ли…   Виноваты мы сами. Разве не с нашего попустительства нас духовно кастрировали (вспомните словосочетание «дух нации»), отменив в паспорте графу «национальность»? Мы стали «бесполыми» ельцинскими россиянами, у которых нет «ни флага, ни Родины». Хотя, флаг есть. И Родина есть. Нет нации как таковой. Нет русских.   Осталось упразднить в паспортах определение пола -  до этого еще додумаются, чтобы не обижать поклонников символики с семи цветами радуги.

Я предложил тебе за плату

Всего часок побыть со мной,

И не катать в безделье вату

А мой улучшить домострой.

Помыть полы, почистить ванну,

Пропылесосить два ковра,

На кухне шланг приделать к крану

И не забыть про два ведра

В которых мусор залежался.

А я б в постели повалялся.

А ты б все сделала сама.

На коленях пред иконкой

Мама молит о сыночке.

Он, обернутый пеленкой

Снами отдан тихой ночке.

Мама просит: «Боже правый,

Сбереги его, как сына,

Пусть минет его лукавый,

Пусть с ним будет божья сила!».

Бабушка Варя – сухонькая женщина 81 год отроду, давно никуда не торопится.

-Тот свет  от меня никуда не денется, – шутит она, - а на этом я давно все переделала.

На этом свете бабушка Варя успела многое. Родившись до войны, она 10 летней девочкой вместе со всей семьей попала в оккупацию к немцам.

-Ох, и пережили мы тогда… - вспоминает она. – Наше село в прифронтовой полосе оказалось – чудом выжили после бомбежек и артобстрелов, а когда вошел немец, то всех уцелевших угнал в концентрационный лагерь, который стоял  среди чистого поля под открытым небом. Сколько там было тысяч людей, не знаю. Только за год, проведенный в нем, умерли очень многие. Моя мама с детьми выжила чудом – Бог хранил. И мамина любовь помогла.

Бабушка Варя  ходит в православный храм, до которого от ее дома минут двадцать ходьбы – по   возрасту.

Если бы не стойкая назойливость «тоже из Белогорска», этого ответа не было бы.

Великому Государю, Царю и Великому князю «Тоже из Белогорска», всея Белогорского района и города Белогорска самодержцу бьет челом холоп твой борзописец Светослав. Милосердный Великий Государь, Царь и Великий князь, пожалей меня, холопа своего, вели Государь, слово молвить.

Позволь высказаться относительно недавнего нашего разговора по поводу моей статьи «Нормальные герои всегда идут в обход…»

Есть у меня, Великий Государь, Царь и Великий князь для тебя две новости: одна радостная, другая огорчительная. Позволь, наисветлейший, начать с радостной.

Артем умел добиваться своего. Горластый, хваткий, он лет за 20 поставил свой бизнес на довольно хороший уровень и теперь «собирал сливки», хотя, чтобы бизнес и дальше кормил его, крутиться все равно приходилось.

Энергичный, уверенный в себе он  добился многого: шикарной квартиры, навороченной машины, счета в банке. Из-за дел первая любовь пришла довольно поздно, но тут же подарила ему очаровательную дочурку.

Артем никогда не лез за словом в карман. Для него было, как выдохнуть, обматерить старушку, зазевавшуюся на дороге  или сделавшую ему замечание во дворе. Крепкого телосложения, он легко мог дать обидчику сдачи, поэтому в округе его  побаивались и уважали, хотя ненавидели тоже – за высокомерие и своенравность, которые никогда не ходят рука об руку со смирением.

Тихо качает

Лодку вода,

Спи, мое счастье

Радость моя.

Спи, мой красивый,

Спи, мой родной,

Я у кроватки

Рядом с тобой.

Все уж уснуло,

Все уже спит,

Только тихонько

Речка журчит.

Лена была единственным ребенком в семье. Вокруг нее всё и вращалось. Она ходила в привилегированный детский сад, в семь лет пошла в общеобразовательную и  и музыкальную школы. Так и росла: в круговерти творческих поисков и успехов, обычных девичьих увлечений, пока не окончила учебу в своем в своем родном городе, и не поступила в вуз областного центра на престижное отделение. Пять лет пролетели для нее незаметно в вихре новых знаний и знакомств. Все ей давалось легко: учеба, спорт, парни ходили за ней гурьбой - красивой, умной, знающей свое место в жизни и уверенно идущей к намеченной цели. А цель определила она давно: престижная работа, машина, квартира. Так все и получилось, разложилось по полочкам, словно книги в ее двухкомнатной квартире, купленной отчасти при помощи родителей, отчасти за свои деньги. Следующий шаг – замужество был тоже удачным. В пару себе она выбрала бывшего одноклассника давно определившегося в бизнесе. И потекла жизнь: интересно, насыщенно, по строго очерченному графику. Появилась на свет дочь…

Я знаю ее давно. Лет двадцать тому назад она была   девчонкой, жившей в соседнем поселке. Очаровательное,  небесное создание всегда в одно и тоже время по утрам стояло на остановке в  ожидании  рейсового автобуса, который шел в город, где училась Таисия.  На  этом автобусе ехал и я – на работу. Она мне нравилась, как эталон девичьей красы. Потом, когда повзрослела, нравилась как девушка. И даже сейчас, со временем, я невольно задерживаю на ней, матери двух детей десяти и трех лет   взор – красота от нее не ушла, напротив, приобрела какое-то благородство: так усиливают букет вкуса выдержанные вина или коньяки. Я знаю ее давно, но мы никогда не были знакомы лично – слишком велика разница в возрасте.

Пришло время, и у нее появился воздыхатель – крепкого телосложения парень приятной внешности. Он жил в городе, но я всё чаще и чаще стал замечать их вместе в автобусе. А однажды осенним ненастным вечером увидел, как Сергей вывел на запотевшем стекле салона слова: «Я тебя люблю».

Глупо было ревновать её к нему – они оказались идеальной парой, поэтому я чистосердечно радовался за них.

Когда мне предлагают купить на улице «дешево» какую-нибудь вещь, я шарахаюсь от такого продавца в сторону. После подобной сделки возможны  всего два варианта развития событий: привод   в милицию по факту скупки краденого или напрасная трата денег на некачественный товар. В  любом случае – проигрыш.

Село Васильевка, Амурской области, граничит с городом Белогорском бок о бок. Эти два населенных пункта, как сиамские  близнецы, и пуповина у них даже одна – автобусный маршрут.  И вот к этой пуповине уже потянулся скальпель…

На встречу блогеров в город Благовещенск меня занесло не случайно. В блогсфере «АмурИнфо» я в буквальном смысле первоклашка – всего несколько месяцев обживаю эту информационную нишу. Поэтому приглашение пообщаться с авторами блогов лично, встретил с энтузиазмом.

Благовещенск меня, иногороднего, встретил сумасшедшей жарой и яркими впечатлениями. Упакованный, как дорогая шоколадная конфетка в «золотинку» в центре, так и оставшийся деревенским на окраинах, он впечатлял обилием магазинов и магазинчиков, бессчетным числом кафе, дисциплинированными пешеходами и нескончаемым потоком машин.

Символ великого прошлого Ленин, стоя спиной к расцветшему, как ветка сакуры Китаю,   по-прежнему указывал рукой вперед –  к светлому будущему моей Отчизны.